ПРОЛОГ

Мы часто любим воскрешать воспоминаниями
Моменты прошлых дней, моменты горечи,
                                     моменты счастья и любви.
Мы часто погребаем в мыслях то признание,
Что сбыться могут далеко не все наши мечты.

Мы часто любим посвящать себе события,
Которых мы достойны не всегда.
Мы часто любим назначать момент отплытия
Других в совсем безвестные для них моря.

Мы часто любим смерть дарить поэтам,
Затем кричать: “Пусть будет пухом им земля”.
Мы часто любим сочинять себе законы и заветы,
Наивно думая, что нам без них никак нельзя.

Мы часто любим, часто верим, часто злимся.
Мы часто падаем, затем встаем, идем.
При этом часто мы признать тот факт боимся,
Что иногда мы просто часто не живем...

-1-

ОНА

Она была не зла и не глупа,
По большей степени, наивна и проста.
И это Ей прощение давало
Тому, что с Ней одни лишь зеркала...

Она не ведала того, что отражение
Ее есть повод для раздора тех зеркал,
Что были с Ней всегда. Но положение
Исправить это было невозможно.

Она была чиста и непорочна.
И этим вдохновляла зеркала
На тайную надежду, что Она
Заметит, наконец, их каждого влечение
К Ней. И каждого заметит сожаление
О том, что отражение свое Она
Не дарит лишь ему...

                               Мечтой возможность упоения
Она в наследство от природы получила,
Которая Ей также подарила
И грацию прекрасных линий,
И душу ангела, и неба чистоту.
Она любила целовать страницы книг,
В которых не было ни слова о любви.
Но вместе с тем желание уйти от них
Горело в Ней...

И принца своего Она ждала.
Но этого не понимали зеркала,
Ее прекрасный силуэт желающие взять,
Тем самым жаждущие у Нее отнять
Ее влеченье к сладостной неволе.

Давая часто разгуляться на просторе
Страстям запретным, не подвластным Ее воле,
Она давала шанс своей мечте
Забыть Ее. И только теплая Ее постель,
Хранящая глубокое молчание
(Молчать - она дала Ей это обещание),
Все знала о Ее желаниях.

                                      Как знала она то, что сны Ее,
Наполненные несуетной беспечалью,
Гордились тем, что в них Она живет.

И каждый сон Ее, дающий Ей мечты полет,
Стремился стать Ее единственным капризом
До утра.

            Ведь дольше сон существовать не мог:
Всегда внезапно приходило солнце в Ее спальню,
И этот тайный и запретный мир
Ее блаженных и порочных снов
С воспоминаниями о прошлой ночи был к полудню мертв,
Дав слово Ей родиться снова к ночи.

Она хотела, чтобы обещаний возвратиться
К ночи следующей, которые давал Ей этот мир,
Однажды не случилось.

                                    И в надежде прослезиться
Тогда, когда он навсегда Ее покинет,
Затем свободной быть, Она жила.

Ей ночью надоело быть невинной.
Ей надоело верной быть блаженным снам...
Ее тянуло к ненавязчивым, но преданным теням.
Не к тем, кто издевается над солнцем,
Играя в прятки с ним,
А к тем, кто никогда не знал его…


-2-

ОН

Он жил, не зная ничего о счастье.
Он мог поддаться беззаветно страсти.
И мог пылать огнем в дождливое ненастье,
Совсем не ведая о том, что есть Любовь.

Его учила жизнь цинизму и презренью
К сладким чувствам. В те мгновения,
Где Он хотел иметь не только вдохновенье
К прозе тела, смешны и неуклюжи Его сказки.

Он их рассказывал себе в попытках оправдаться
За то, что Он не хочет быть, а только лишь казаться;
За то, что никогда не может полагаться
На преданность друзей.
                                     И воля неба
Хотя давала Ему шанс быть смертным и счастливым,
Он выбирал быть ангелом в бессмертии тоскливом.
Он выбирал холодную монету с серебрянным отливом,
Что помогала быть Ему порочным и святым.

… Давным-давно Он поборол свой страх не быть в толпе.
И от него освободившись, наяву, а не во сне,
Он разрешил себе судить неистинность
                                           великой для людей морали,
Дающей счастье быта и неверие в конце
Пути земного в смерть души.

                                           Но, вместе с тем,
Он не искал всех тех, кто были Его жертвой.
Он не искал всех тех.

                                 Его искали.
И этим они небу показали,
Что нужен Он таким.

И эта честь презрения людей
Была оказана провиденьем вселенским
Ему.

И только лишь за то,
Что кровь и желчь Его бесцветны и прозрачны,
Что никогда не потревожат Его сердце мрачное
Вопросы о добре и зле...

Он никогда не мог быть жертвой обстоятельств.
В попытках унижения Его они были бессильны.
Обыденности демон каковым бы не был сильным,
Он находил возможность научиться быть глупей его.
Тем самым избегал Он шанса быть в аду,
Прощенным сатаной.

                               И только лишь в бреду
Он мог дать волю тем из наслаждений,
Что позволяют на мгновенье быть в саду
Эдема.

Время не может быть подвластно настроению.
Он это знал. Но все же это озарение,
Имевшее в Его усталой жизни миг,
Не дало никакой полезной тайны...

Бремя власти пыталось Его часто приспособить
Вершить нечестный суд над грешниками в преисподней,
Над ангелами в небе, над святыми на костре.
Но тщетно. Не хотел Он уподобить
Себя тем “властелинам всех миров”,
Считающих, что кроме них на свете нет богов,
Уверенных в том, что другие без оков
Бывают лишь в гробу...

Ему достаточно было того, что без Него
Одни вдруг забывали как дышать,
Другие забывали как роптать,
А третьи никогда не умирали.

Здесь можно б было возразить, едва ли
Не есть все это та же власть.
                                           Возможно,
Понять мысль эту будет очень сложно,
Но цены ценностей упали до нуля,
А власти над нулем не существует...

Но Он мечтал быть не таким как есть,
Прекрасно зная, что мечта есть наказанье.
И жить мечтой порок. Но в оправданье
Он вспоминал великих лиц сиянье
Людей, мечтой которых была смерть...

- 3 -

ДОРОГА

... Настал момент, когда Ему пришлось просить совета
У тех, кто породил Его таким,
У неба, у земли и у монеты
Серебрянной,
                     когда-то разменявшей Ему жизнь.

“Советом помощи ведь недостоин лишь святой,”-
Так думал Он.
                     Поэтому без лишнего стесненья
Он задавал вопрос, поставивший Его в тупик.

Не только умозрением,
Но и сердечной мыслью Он желал бы знать ответ простой,
Куда идти, кем дальше быть и за какой звездой
Скрывается теперь Его предназначенье.

Просил совета Он у злата, у земли,
У камня твердого и у любви,
Которую испытывал он к провиденью.

... Дорога, та, которую явило небо перед Ним,
Была усыпана цветами мертвыми.
                                                  Но для Него ли
Они пожертвовать решили своей волей
И стать лишь ярким образом дороги?
                                                      Небеса,
Ему отдавшие дорогу, отвечали сверху: "Да.
Ты есть тот самый незастенчивый и мрачный путник,
Которого должна вести их неживая красота.
Не бойся ты на них ступить.
                                          Ведь никогда
Ты не желал их смерти. И не есть для них беда,
Что праздников любви ты тоже не желал для них,
И что осталось быть им только для тебя...

Они были больны в своей тщеславной
                                     страсти править сказкой,
Чем привели себя к тому, что стали маской
Дороги этой, некогда уставшей от людских плевков...
Послушай, они ждут твоих шагов.
Иди смелей... Но никогда их вечных снов
Покою ты завидовать не должен..."

Позволив своей воле упрекнуть себя за слабость,
Которая дала Ему возможность не спросить себя
И подарить своим шагам узоров мертвых сладость,
Поверив, что без них была бы теплой та земля,
Которую поранила дорога,
Он зашагал по ней.
                             Его вела мечта,
Рождения которой Он не помнил,
Но все равно был рад тому, что есть она.

До этого Он сотни раз пытался стать подвластным
Мечте своей, которую никак не находил.
Для этого всегда стремился стать несчастным.
Он знал, что обладать мечтой - удел несчастных...
                                                                     и могил.

Не знающий мечты бессмертен. Имеющий ее - всегда мертвец...

… Он шел. Не обращал внимания на звезды,
Пытавшиеся посягнуть на взгляд Его
В желании увидеть Его слезы,
Тем самым погубить сознание Его,
Рождавшее для них одно лишь равнодушие...

Он шел, не думая о том, что будет впереди:
Он никогда не верил в то, что время лучшее
Не то, что Он оставил позади.
Все потому, что Он считал бесценной только память,
Что видел бесполезность всех попыток суеты
Людской искать неистину не в прошлом.
И Его заставить
Поверить в слово времени и в радость простоты
Считать прошедшее лишь фактом "оно было"
Совсем бессмысленно пытаться.
                                                И всегда
Он полагал себя лишь памятью о том,
                                  кем в прошлом был Он,
И в будущем таить свое присутствие не мог Он никогда.

-4-

ДОМ

К моменту этому Он истоптал не сотню и не тысячу дорог,
Прошел извилинами-ранами земли немало.
Но только этот так желанный,
                                            вместе с тем совсем нежданный им, порог
Он повстречал в конце лишь этого пути,
Которого Он не хотел принять сначала.

"Я волен лгать великим небесам,
Хотя, сказать, они того не заслужили.
Я волен лгать себе и тем цветам,
Что небеса мне в ноги положили.
Хотя я лгать умею и хочу,
Хотя на ложь меня благословляет моя воля,
Я не смогу сказать неправду палачу,
Который жаждет сердце мертвое мое лишить покоя.
Которому внезапно стала рада моя кровь,
Совсем недавно бывшая холодной и бесцветной;
Которого, я знаю, называют не иначе как Любовь;
Которого все ждут. Мечтой заветной
Властовать была поставлена она когда-то.
Затем, чтобы лишать мгновенья власти слов,
Лечить уставшие сердца от грусти снов
И путь указывать рожденным, но не жившим чувствам."

И мысли эти посетили Его перед домом,
Который путь Ему в конце дороги преградил.
Скрывался этот дом не за глухим забором.
Сей факт Его немного удивил.

Дома в Его пути встречались часто. И всегда забор высокий,
Пытающийся дом скрыть и его пороки
От глаз суровых путников, идущих по дороге,
Был неотъемлемой и важной его частью.

Хотя Он знал, и всем пора бы знать, что возбуждает страсти
Быть внутри не дом красивый,
А забор, скрывающий его хотя бы и отчасти.

Не к наготе влечет желание сорвать одежды.
А, быть может, жажда власти
Этому всегда причина...

Он постоял немного, наблюдая преградившего Ему дорогу исполина.
Дом этот был величественен и красив.
Но, впрочем, этим он не сильно выделялся
В той череде домов, которые встречались на обочине дороги
Часто. "Наверно, этот дом хранит как все дома такие же пороки:
Он также мерно дышит;
Также он не ждет добра и зла.
И боль чужую никогда он не услышит.
И как других, наверно, этот дом не посещала никогда мечта.
И как в других домах нельзя найти в нем ни единого пятна
Оставшегося от пролитого случайно кофе 
                                                   По утру." - так думал Он.

Но все же оставаться в ссоре
С жилищем этим, возвышавшимся не на просторе,
Он не хотел. 

"Отдам присутствию я своему на время этот дом.
Уйти, не возвратится я смогу потом.
Ну а пока мне интересны мысли в этом доме.
К тому же, не затем пришлось мне столько времени идти
По этой небом мне подаренной дороге,
Чтобы желание свое вовнутрь дома не пустить.
Еще, давно пора воды испить.
Жажду утолю и обойду сей дом.
За ним, быть может, есть дороги продолженье,"-
Подумал Он. И поборол смятенье,
Терзавшее Его давно,
С тех пор как захотел Он пить;
Не разрешающее Ему брать вино
Попутчиков своих случайных, иногда
Бредущих рядом с ним.

                                   Он знал, что в том беда
Вина, что к влаге жажду усыпить оно способно,
Но никаких не может дать полезных снов.

Он ждал и телом, и душой водою чистой утоленье
Жажды. Не вином, дающим опьянение на мгновенье
И снова жажду, но уже лишь от вина...

Он подошел к двери. Сначала обернувшись
И подарив дороге, по которой шел сюда, печальный взгляд,
Он, почему-то не стучась, вошел. И дверь, проснувшись,
Издала стон, чему весь дом, казалось, был совсем не рад.

Он не хотел того, чтоб эти всхлипы двери,
Которые родились по Его вине,
Нарушили покой и тишину. Ведь их потери
Его желание, пришедшее извне
Сюда, не требовало для себя от дома.

Спокойсвие, царившее внутри, почувствовало правду в этом
И повода не дало дому не прощать Его,
И дерзость шедшего за Ним чужого света
Не обращать оружием своим против Него.

Убранство дома Его несколько смутило...

Он в доме не хотел найти то, что Его не погубило
До сих пор, то, что явилось смертью многих, не таких как Он,
И что могло б открыть Ему тот праведный закон,
Манящий всех людей неистовым стремлением
Привнесть не в этот мир хотя бы умозрением
Большого, безразмерного Себя.

“Смешны мне те, кто полагает, что земля
Владеть невправе бесконечностью небытия,”-
Так говорил всегда Он тем поклонникам соития
Властительных амбиций и ненужных догм
Во имя будущей бессмертной жизни...

Он осмотрел все. С небольшим трудом
Он смог найти те несколько примет,
Которые могли бы дать Ему ответ,
Кто в этом доме может обитать,
Что помогло б Ему хотя бы не узнать
В хозяине “бессмертного пророка”.

Он обратил внимание свое на то, как одиноко
Сияли отблеском хрустальным крамольные сны
Теней порочных. Сладостной тиши
Они, казалось, не хотели постеснятся...
  
-*-

ВСТРЕЧА НА ВСТРЕЧНОЙ

В их встрече было очень мало взглядов,
В их встрече было мало фраз – ненужных слов.
Их мрак встречал. И только капли ядов
Людских стекали с Них, как истина с веков.

  

Он не просил себя быть правильным и нужным.
Она не ведала того, про что нельзя спросить…
Свеча горела в этом мраке. И не быть не хуже
Старался Он… И попросил воды испить.
   
Хрусталь с источником великих наслаждений
Был подан. Чувства поднялись со дна. 
Он пригубил. Она ждала всю жизнь таких мгновений.
А Он подумал: – “Боже, ведь Она Одна.
 
Хотя страстей чужих премного в этом доме,
Хотя вокруг одни лишь зеркала,
Я рад тому, что здесь нет ничего, что вровень
С тем утолением жажды, что в фужере мне Она дала.

Хотя я не смогу, наверно, быть здесь долго Рядом.
Хотя я не смогу быть долго не Совсем и Всем…
Я ждал мечты. Мечту нашел. Осталось все за малым – 
Остаться здесь; забыть про всё, о чем я раньше пел”.
   
Его слова внушили дому слабость.
Он подошел к Ней для того,  чтобы открыть секрет
Тот самый главный, что обязан подарить Им радость…
Но вдруг исчезли в окружении Его цветы и звон монет…
   
Фужер с водой разбился. Мрак и черный бархат
Накрыли плотной аурой весь дом. Погас весь Свет…
Она внезапно оказалась в лапах Завтра.
И все иллюзии зеркал и хрусталя сошли на нет…
 
…Звонок будильника. Вставать!
Она проснулась. 
“Он был… Был здесь…”, - и снова утро правит бал.
Метро сегодня, как всегда, не улыбнулось.
Ее все ждут. Работа, люди и событий вал.
  
Она живет… Живет… Но правда ль это?
Бывает ль так со всеми, или только с ней?...
Когда мечтаем, мы всегда Поэты.
“Она нужна Ему. Он нужен Ей”…
  
Всё – лирика… Финал… Звонок… Пора…
Останутся с Ней только те же зеркала,
Ее прекрасный силуэт желающие взять,
Тем самым жаждущие у Нее отнять…
Его…
   
Его отняли…
   
Не стоит больше плакать, вспоминать
Историй этих, не написанных.
Не с нами
Было. Никогда нам не узнать, где правда,
Ложь, где счастье и любовь…
Обман.
Всё это – только лишь заблудших теплых слез туман,
Ласкающий мечтами нашу жизнь из ран,
                                 в которой вечно суждено нам жить…
Врагов копить,
И радоваться хлебу…
  
Не знающий мечты бессмертен.
Имеющий ее – всегда мертвец.
Мечтой владеть – лететь на скорости по встречной.
Финал и занавес…
Вот – истина…
И все…
                                                                  Конец.